Борис Маштаков: «Хирургия – жизнь моя»

Но вернёмся в семидесятые годы прошлого столетия. Должность заместителя заведующего отделом краевого здравоохранения вроде была высокой, но мне опять, как в студенческие годы, пришлось думать, где бы подработать. Парадокс: должность намного выше прежней, а зарплата ниже, чем в Курагино, – 240 рублей в месяц, в семейном бюджете мгновенно появились бреши. В Курагино у меня было совмещение, да и продукты там заметно дешевле. Нехватка денег на самое необходимое угнетала, и я решил брать ночные дежурства.

Два года, с 1974 по 1975, подрабатывал дежурным хирургом в больнице неотложной медицинской помощи, которая размещалась в бывшем архиерейском доме на улице Горького. В 1975 году была сдана в эксплуатацию БСМП – больница скорой медицинской помощи, и я перешёл дежурить туда. Работал там ночами до 1987 года, пока меня не назначили заведующим крайздравотделом. За годы подработок у меня выработалась привычка мгновенно засыпать. Я мог прооперировать, сделать записи в истории болезни – и в считанные минуты уснуть. Спасибо курагинской практике и выучке!

Лёгкими дежурства были редко, потому что БСМП – больница нового на то время типа, где отрабатывалась система оказания экстренной медицинской помощи. Время бывало до того спрессовано, что часто целые ночи напролёт проводил за операционным столом. Считал и считаю, что в подобных больницах работать намного труднее, потому что необходимо в короткий промежуток времени определиться с диагнозом и тактикой ведения больного. А сколько было таких случаев, когда на размышления не было ни минуты: даёшь команду подавать больного на операционный стол или немедленно проводишь реанимационные мероприятия.

Мог бы я себе найти дежурства спокойнее? Конечно, мог. И если даже теперь я задаю сам себе такой вопрос, то ответ видится один: мне нравится быть хирургом, а работа чиновником пусть даже от медицины означала для меня тогда профессиональную деградацию. Хирург без операций – все равно, что скрипач без скрипки.

Дежурил я вторым хирургом в силу основной работы, где также возглавлял комиссию по разбору врачебных ошибок, поэтому обязан быть как бы над практической медициной. Я любил работать в паре с опытным хирургом Филиппом Степановичем Лохманом. Его сын Владимир Филиппович пошел по стопам отца.

Филипп Степанович – человек светлого ума и большой эрудиции. Он прошел школу сельского хирурга, был главным врачом в Козульке, а в Красноярске был приглашен главным хирургом горздравотдела. У меня с ним сложились отношения дружбы, товарищества, полного доверия. Были ситуации: в крайкоме или крайисполкоме совещание назначено на 16.00, моя явка обязательна, дежурство начинается тоже в 16. Звоню Филиппу Степановичу и прошу: «Прикрой меня, пожалуйста!». Он находил на час-другой интернов, выручал. Я приезжал с совещания, мылся и спешил в операционную.

Сложность больницы скорой медицинской помощи еще в том, что сюда часто доставляли асоциальных больных: с помоек, криминальных разборок. Приведу такой пример: больного оперирует профессор Дралюк. Правда, тогда это был вовсе не профессор, а молодой хирург Миша Дралюк – Михаил Григорьевич, перспективный кандидат медицинских наук из БСМП.

Поступил больной, мне говорят: «Иди и посмотри, что за больной». Захожу в санпропускник, на топчане сидит грязный бомж, а из головы у него торчит небольшой металлический штырь. Сделали снимок: почти все шило вошло в голову. Больной при памяти. Спрашиваю его:

– Как это могло случиться?

– Да мы с товарищем сидим и выпиваем. Я выпил больше, Федька на меня обозлился и стукнул шилом по голове. Когда мы разобрались и помирились, стали вытаскивать шило, деревянная ручка слетела с лезвия, и оно осталось в голове. Вот такая беда.

– А как ты себя чувствуешь?

– Нормально, только кепку носить не могу.

В ту ночь мы не стали его оперировать, Дралюк серьезно подготовился к этой сложнейшей операции и блестяще ее провел. Позже он описал этот случай и ход операции, за что получил высокое признание российского медицинского сообщества.

Мне вспоминается еще один интересный случай. Ночь с субботы на воскресенье. Как закон, в выходные привозят особенно много бомжей с отравлениями алкогольными суррогатами. Тогда уже начала входить в употребление так называемая «синявка» – стеклоочиститель. Наутро в отдельные палаты невозможно было зайти: там стоял запах сладко-приторный, до тошноты.

В коридоре сидит бомж, готовый к выписке, и говорит с мольбой в голосе:

– Доктор, доктор…

– Я слушаю тебя.

– Помоги.

– Хорошо, что надо?

– Налей немножко.

– Что тебе налить, воды?

Он на меня посмотрел тускло, ничего не сказал. Возвращаюсь через какое-то время. Бомж сидит на том же месте. Он опять:

– Доктор, если не нальешь, я умру.

Смотрю, а у него уже начинается акроциноз: синеют кончик носа, губы, пальцы.

– Да у меня нет ничего, чтобы тебе налить.

– Я не верю, у вас же есть заветная полочка.

Смотрю, он может действительно умереть, абстинентный синдром сильный. Я говорю медсестре: налей ему граммов 40 спирта и 60 – глюкозы. Выпил он, посидел немного, синюшность на глазах с лица ушла, и он быстро зашагал по коридору. А ведь мог отдать Богу душу. У них, бездомных алкоголиков, ведь как: надо бы похмелиться, чтобы снять напряжение, а денег нет. Вот и мрут.

…В БСМП в те годы пришло много талантливой молодежи. Старая «неотложка», конечно, совершенно не отвечала требованиям большого города в оказании экстренной помощи: два с трудом приспособленных под медицину этажа. А тут девять этажей огромного типового здания, построенного по всем правилам медицины того времени, тысяча коек, отдельно стоящий инфекционный и неврологический корпуса. При больнице была выстроена поликлиника. Позже мы присоединили к больнице станцию скорой помощи, а поликлинику сделали самостоятельной. Это было удачное организационное решение.

За внедрение передовых медицинских технологий и методик экстренной помощи БСМП получила переходящее Красное знамя Минздрава СССР и ЦК профсоюза медицинских работников. Это была серьезная награда. Я в роли заместителя заведующего крайздравотделом вручал это знамя на торжественном собрании. У меня даже фотография сохранилась: заместитель главного врача больницы Алла Григорьевна Макеева принимает из моих рук это красивое знамя с золотым шитьем по вишневому фону.

БСМП повезло еще и тем, что у нее уникальный организатор, бесконечно влюбленный в медицину, Николай Семенович Карпович. Коллектив по достоинству оценил его заслуги в становлении такой мощной больницы, чему свидетельство – присвоение больнице по инициативе коллег имени Карповича.

Я имел счастье с ним работать. Иногда мое ночное дежурство совпадало с его дежурством по больнице как представителя администрации. Если случалось свободное «окошечко», мы беседовали. Разговоры сводились строго к положению дел в здравоохранении. Николай Семенович умел тонко помечать то, что в житейской суете я пропускал мимо себя, поэтому очень часто наблюдения и выводы Карповича брал на заметку.

Сейчас, по истечении стольких лет, я задаю себе вопрос: что же давали мне эти дежурства по одному-два раза в  неделю, кроме материальной поддержки? И прихожу к выводу, что постоянная связь с практической медициной помогла мне найти общий язык с главными врачами. Они не видели во мне просто чиновника, были искренними при обсуждении своих проблем, потому что знали: я их понимаю.

Что касается БСМП, то я никогда не вмешивался в административные дела больницы. Был один только случай, когда хирург пришел пьяным на дежурство, а тут как раз привезли пострадавшего в дорожной аварии. Диагностировали черепно-мозговую травму, пригласили в приемный покой нейрохирурга. Пришел – еле на ногах стоит, лыка не вяжет. Я, естественно, отстранил его от работы, вызвали на работу другого врача. Ситуация была возмутительная.

Это единственный случай, когда пришлось употребить свою власть в БСМП, так я был там просто дежурным хирургом, не более. Отойти от хирургии пришлось только после назначения меня заведующим край здравотделом. Ввиду большой ответственности и загруженности на новой должности не могло быть и речи о каком-то совмещении.

Конечно, трудно было: ночь простоишь у операционного стола, два часа поспишь, на ходу переодеваешься – и бегом на работу. Когда жизнь гонится за тобой в таком темпе, вроде ничего, но когда сидишь на совещании, веки тяжёлые, глаза закрываются, хоть спички вставляй. Требовалось большое усилие, чтобы не заснуть.

О Филиппе Степановиче Лохмане я вспоминаю с благодарностью. Многому научился у него, особенно человеческому отношению к людям. Как сегодня, помню тот день, когда хирург от Бога и невероятной доброты человек ушёл из жизни. Сижу в приёмном покое и оформляю отказ больного на госпитализацию. Заходит милиционер и говорит: «Привезли больного, нужна каталка». Я, не поднимая глаз от бумаги, головой киваю: «Вон там каталка, возьмите».

Милиционер ушёл с каталкой, потом я слышал, как она уже гружёная покатилась по коридору. Тут вбегает медсестра: «Борис Павлович, Филиппа Степановича привезли!» – «Быстрее его в реанимацию!» – командую на ходу. Прибежали, но было уже поздно.

Это было в канун Рождества, 6 января. Когда я пришёл на дежурство, Филипп Степанович сказал: «Тут лежит с пневмонией мой товарищ. Скучно ему, просил транзисторный приёмник купить. Так я побегу, одна нога тут, другая там». На этом мы и расстались. Как я потом узнал, Лохман пошёл вдоль больничного забора по тропинке, где ему и стало плохо. Люди проходили мимо, не обращая внимания, приняв его, по всей видимости, за пьяного. Только милиционер додумался приподнять лежавшего. Он сразу побежал за каталкой, но, увы, драгоценное время было упущено. Сердце, инфаркт.

Лохман был не просто блестящим хирургом. Он серьёзно занимался наукой и сумел защитить кандидатскую диссертацию, будучи чисто практическим врачом, что в то время было уникальным случаем.

Перелистывая в памяти свои дежурства, могу сказать, что не всех больных удавалось спасти, да это и понятно: случаи бывали разные, в том числе сложнейшие, хотя БСМП была в то время самой оснащённой больницей. Я благодарен этой больнице за то, что она на протяжении десяти лет давала мне право чувствовать себя хирургом.

Автор Борис Павлович Маштаков

Источник Сибирский медицинский портал

Предыдущая глава            Следующая глава

Содержание книги

Читайте также:

Борис Павлович Маштаков: призвание - главный врач

Борис Павлович Маштаков: "Медицина, как армия, на первом месте - дисциплина"