Автор профессор Назаров И.П.
Каждый житель Красноярска знает реку Кача, пронизывающую почти всю левобережную часть города и впадающую в Енисей вблизи вантового моста на Стрелке. По-тюркски Кача называлась Изыр-Су (в переводе – "стремительно несущаяся"). В последние десятилетия река по сути дела превратилась в сточную канаву города, правда с облагороженными каменными плитами берегами.
А ведь старшее поколение горожан в детстве купались в чистой и более полноводной реке. Особенно популярным для купания было место возле Юдинского моста, с песчаными берегами и глубокой водой. В настоящее время только в весенние паводки река очищает сама себя, становится бурной, полноводной и нередко подтапливает близстоящие дома. Откуда берется этот мощный весенний поток?
Наверное, не многие красноярцы знают, что Кача берет свое начало в отрогах Саян выше одноименной железнодорожной станции, и протекает среди живописных таежных берегов. Мне эти места знакомы ещё со времен путешествий в школьные годы.
В нашей школе физруком работал замечательный человек Владимир Николаевич. В последний год ВОВ он хватил лиха в сражениях с фашистами в составе мотострелкового взвода. После демобилизации поступил в Красноярский педагогический институт на факультет физической культуры и, закончив его, с упоением занялся мирным трудом – обучением нас школьников различным видам спорта. Он проводил не только уроки физкультуры, но и вовлекал нас в кружки по гимнастике, волейболу, баскетболу, футболу и легкой атлетике. В любое время дня и вечера его можно было застать в школе, проводящим какую-либо спортивную секцию.
Родившийся и выросший в одной из таежных деревень, Владимир Николаевич хорошо знал и любил природу, был заядлым путешественником и охотником. Любовь к природе и путешествиям по замечательным окрестностям Красноярска он прививал и нам, организовывая различные походы. Вначале это были однодневные походы на Столбы, Базаиху, Гремячий ключ и другие места.
Довольно часто по понтонному мосту мы уходили вверх по острову Отдыха в малопосещаемые места и устраивались на ночь у костра. Вечером в 10 часов до 6 утра понтонный мост разводили для судоходства, и путь к дому нам был отрезан. По сути дела мы оказывались в лесу на берегу протоки Енисея – на необитаемом острове. Кроме романтики в этом был и прагматичный момент. Сейчас это трудно представить, но в первые послевоенные годы в Енисее ещё водились ценные породы рыб. Обычно, закинув вечером в реку «закидушку», утром мы вытаскивали с них по 1-3 стерлядки.
Уха была изумительно вкусной, да ещё удавалось порадовать маму и бабушку (отец пропал без вести на фронте).
Постепенно в этих походах мы приобретали необходимые знания, сноровку, выносливость, умение ориентироваться в лесу. Сложился костяк команды, и мы начали в каникулы выезжать в более длительные походы в тайгу с ночевками.
Особенно мне запомнился 10-дневный поход в верховья таежной Качи.
Было это в девятом классе. Как заранее мы договаривались, собрались на вокзале Железнодорожном рано утром, когда только рассвело. Радостная встреча после летних каникул, рассказы о том, кто как отдыхал, шутки, смех. За лето все повзрослели и возмужали, успели загореть.
По словам Владимира Николаевича, нашего руководителя, нам предстояло доехать до станции Кача. А дальше проделать путь пешком 20 километров до таежной избы. Конечно, ни о каком пассажирском поезде речи и не могло быть, шёл девятый год после войны и денег у нас никаких. Оставалась вся надежда на то, что подойдет какой-то «товарняк» и удастся уговорить смотрящего, подвезти нас до самой реки в товарном вагоне. У меня с собой был простенький фотоаппарат «Юность». Я запечатлел на фото нашу группу. По нынешним временам группа наша выглядела не совсем приспособленной к походу в тайгу.
Действительно, достаточно взглянуть на фотографию, чтобы понять, что возможности для настоящей экипировки в тайгу у нас не было. Кто-то в телогрейке, кто-то в брезентухе, на девочках платки и даже туфельки. Несколько странно выглядят 3 человека. На головах у них мексиканское «сомбреро», соломенная шляпа с большими полями. Но это не какой-то особый шик или мода, шляпы имели чисто практическое значение.
Наша группа перед походом в тайгу Качи. 20 августа 1954 г.
Известно, что в тайге нас поджидали полчища комаров. Поэтому на «сомбреро» натягивалась москитная сетка, поля шляпы не позволяли ей близко прикасаться к лицу, что не давало возможности комарам впиться в кожу лица и шеи. Мы все были одеты, как могли позволить скудные послевоенные возможности.
Но главное мы были молоды, здоровы и полны сил покорять новые вершины!
В ожидании «попутки» перетрясли все свои скромные запасы продовольствия. Конечно мальчики, как джентльмены, переложили в свои котомки и рюкзаки все запасы девочек, чтобы облегчить им поход. Как оказалось потом, это решение было не совсем правильным.
Вскоре со стороны моста через Енисей, то есть в нужном нам направлении с востока на запад, появился паровоз с грузовыми вагонами «теплушками». Как нам и нужно было, паровоз притормозил у пирона и Владимир Николаевич поспешил к машинисту договариваться о поездке. Скоро он появился с машинистом, улыбчивым пожилым человеком, который подвел нас к одной из теплушек и, приоткрыв её двери, в шутку сказал: "Залезайте, прокачу с комфортом. Я как будто специально для вас подстелил соломки. Быстро залезайте, через 5 минут отправляемся".
Нужно сказать, что в то время (период Великая Отечественная война и первые послевоенные годы) люди были добрее и старались помогать друг другу. После победы над фашистами страна интенсивно восстанавливалась и люди с энтузиазмом и подъемом брались за Мирный труд, помогая друг другу, не рассчитывая получить за это денежное вознаграждение.
Мы быстро попрыгали в вагон, пахнущий свежим сеном, и вскоре под стук колес замелькали дома пригорода Красноярска, а затем чудесные леса и поля, окружающие наш город. Состав продвигался неторопливо с короткими остановками на промежуточных станциях. Часа через два мы прибыли на станцию Кача.
Выпрыгнули из вагона и обнаружили, что небо начали затягивать тучи и стал накрапывать небольшой дождь. Но, что нам дождь, что нам зной, когда мои друзья со мной!
Владимир Николаевич дал нам несколько минут для того чтобы мы могли привести себя в походное состояние и наши девочки сменили туфельки на более подходящие обувки, которые были в рюкзаках. По железнодорожным путям перешли мостик через речку Кача и по косогору спустились к тропинке, идущей по левому берегу реки. Настроение бодрое, весёлая атмосфера, смех, разговоры. Ну как отпущенные на волю «мустанги». Вытянувшись в цепочку, Владимир Николаевич, а за ним «гусята», зашагали по тропинке вниз по течению реки. Дождь усиливался, минут через 20 все уже были мокрыми, но на ходу весело и тепло. Постепенно втягиваемся в ритм ходьбы, разговоры стихают. Обращаю внимания, что в реке вода начинает мутнеть, а течение убыстряется. По небу плывут черные тучи, и река от дождя начинает быстро взбухать. Постепенно тропинка становиться менее заметной, горы все ближе. Через некоторое время мы подходим к скалам, которые почти у воды. Тем временем река на глазах становится мутной, полноводной и приближается к тропинке от идущих дождей. По сути дела, уровень воды стремительно повышается и начинает прижимать нас к скалам. Временами тропинка уже под водой и приходится идти непосредственно у гор. Наконец тропинка уперлась в отвесную скалу. Бурлящий и стремительный поток вплотную ударяется в каменную преграду и не позволяет пройти нам дальше.
Приходится вернуться несколько назад и попытаться обойти скалу сверху. По крутому склону поднимаемся в гору. Трава и камни мокрые, ноги скользят, это с трудом позволяет нам одолеть негостеприимную гору. Тяжело дышать, накапливается усталость и тут уже не до разговоров. Постепенно молча преодолеваем этот трудный участок и вновь спускаемся к реке. Пора передохнуть, попить воды и съесть по кусочку сахара или конфетку (припасли для девочек). Привал.
Передохнули и снова в путь. По-прежнему продолжается дождь и это, от части, хорошо – нет комаров. Тропинка местами ныряет в воду. По-видимому, высокий уровень воды не только нам мешает, но и вынуждает змей выползать из своих подтопляемых нор. Уже дважды видел, как змеи, грациозно изгибаясь, переправляются через реку.
Постепенно накапливается усталость и с каждым километром рюкзак становится уже не 30 килограммов, а ощутимо тяжелее. Вот относительно пологие места вновь сменяется горой, которую можно обойти только верхом. Вновь взбираемся наверх, катимся по скользкой траве и камням. Минут через тридцать преодолеваем очередное препятствие.
Владимир Николаевич командует привал, и все мы в изнеможении падаем на землю. Особенно заметно выдохлись мальчики, поэтому наш руководитель с согласия девочек рекомендует перераспределить тяжести в рюкзаках. Какая-то часть продуктов перемещается из рюкзаков мальчиков к девочкам. В последующих походах по тайге, особенно в жизни и работе анестезиологом-реаниматологом я не раз наблюдал большую устойчивость женского организма к тяжелым нагрузкам, травмам, кровопотере, чем у мужчин. Так распорядилась Природа.
Спрашиваю Владимира Николаевича: «Сколько еще осталось идти?» Ответ не внушает оптимизма: «Приблизительно прошли половинку пути» Выдохлись так, что непонятно как мы преодолеем оставшуюся половинку пути до избы. Это только в последующие годы я убедился, что если человеку кажется, наступил предел и невозможно его преодолеть, он способен пройти путь ещё в 2-3 раза дольше.
С трудом поднимаемся, хватит спать, необходимо и дальше шагать. Владимир Николаевич говорит мне: «Иди последним, подталкивай отстающих, не давай никому останавливаться». Надо сказать, что физическая подготовка у меня была лучше, чем у остальных ребят. Уже в 13 лет я играл во взрослых командах по футболу и по хоккею. В последнее время усиленно тренировался в сборной по хоккею с мячом. Это была наша знаменитая команда, которая через полтора года в Мурманске выиграла бронзовые медали чемпионата Советского Союза среди юношей и стала в последующем основой прославленного клуба «Енисей». В нашей команде играли такие известные хоккеисты как Ю. Непомнящий, О. Мальцев, Б. Бутусин и другие. Поэтому, ввиду моей тренированности, нагрузки в походе мне давались легче и, зная это, Владимир Николаевич решил поставить меня в конце цепочки. При этом он посоветовал: «Оглядывайся назад, медведи любят идти по следу человека». Тогда я расценил это как шутку, но в последующих походах в Саянах я убедился, что учитель был прав.
А дождь всё шёл, река бурлила. В одном месте снова пришлось переходить горку поверху. У многих силы уже настолько были измотаны, что я наблюдал, как люди могут идти, засыпая на ходу. Минут через 30 уже приходилось делать привал. На привале люди буквально засыпали, свесив голову на грудь. Что самое трудное, практически никак не удавалось уговорить мальчиков и девочек идти дальше. Приходилось буквально «пинками» поднимать их и двигаться дальше. Благо, наш учитель сказал, что осталось совсем немного. Снова в путь.
Как уже было заведено, я иду последним, а передо мной шагает Галинка, которая держится молодцом. Надо сказать, дождь начал ослабевать, хотя река ещё более полноводная, приходится идти буквально по кромке воды и земли. Местами бредём даже по воде, не обращай внимания уже на то, что в наших кетах булькает вода. В одном месте моя правая нога попадает на скрытую под водой наклонную каменную плиту, и начинает скользить в реку. 
При этом меня разворачивает спиной к реке по скользкой плите. Я начинаю погружаться в холоднючую, стремительно несущуюся воду. При этом у меня сковывает все тело, и я не могу двинуть ни рукой, ни ногой, даже позвать голосом Галинку, идущую впереди меня. С ужасом понимаю, что течением меня сбивает в реку. Вот уже вода касается моего рюкзака, что ещё больше стягивает меня в бурный поток. Тяжеленный рюкзак сбросить с плеч я не в состоянии – полный паралич. Исход ясен, с этим грузом я утону. Может импульс животного страха в моём взгляде, который я бросил в затылок Галинки, был такой силы, что она повернулась, мгновенно поняла ситуацию, подбежала ко мне, протянула руку в самый последний момент, когда у меня уже не было надежды, и вытащила из реки. Несколько минут неподвижно сижу, понимая, что только чудо меня спасло, и это чудо была Галинка, которая потрясено, смотрит на меня и плачет. Но надо догонять остальных ребят. Выжимаю мокрые брюки, и двигаемся дальше.
Кстати, этот феномен двигательного паралича при внезапном погружении в холодную воду я запомнил навсегда. Уже, будучи врачом по утрам перед работой я совершал пробежки по набережной Енисея, и каждый раз купался (моржевал) летом и зимой. При этом я заходил в воду медленно по колено, опускал руки в реку, обрызгивал себя водой, медленно заходил дальше, и только после этого полностью погружается в воду и плыл 20-30 метров. Такой прием повалял мне избежать двигательного паралича, несмотря на то, что, как известно, температура воды в Енисее 6-8 градусов, а зимой ещё со снежной кашей.
Как только мы с Галинкой сделали первые шаги, дождь внезапно прекратился, блеснул луч солнца, как бы показывая нам, что жизнь прекрасна и удивительна, что судьба позволила мне и дальше наслаждаться этим миром. Горы несколько отодвинулись от реки и она, разливаясь широким плёсом с перекатом, поворачивала вправо. За перекатом на пригорке виднелась изба. Оставалось только перейти вброд шумный перекат. Беру Галинку за руку и вместе, так надежней в горном потоке, чтобы не сбила вода, бредём на другой берег. Глубина небольшая, всего по колено, но последние шаги в быстром потоке даются очень тяжело. Становится понятной поговорка «последний шаг он самый трудный» Действительно ноги как гири и переставлять их очень тяжело. Благополучно выбираемся на берег и присоединяемся к нашим ребятам, которые раньше перешли вброд, разморенные сидят на камнях, и поваленной колодине. Д о ш л и! Вот так природа за счет дождя и взбесившейся реки превратила наш, в общем-то, казалось, нетрудный поход в тяжелейшее испытание для нас. Но мы молодцы, выдержали!
Слышен стук топора и вскоре Владимир Николаевич появляется с большим обрубком сухостойного дерева, рубленым для костра. Скоро костер уже полыхает. Наш учитель просит всех переодеться, снять мокрую одежду и проверить себя на наличие клещей. Оказалось, что на каждом из нас много клещей, некоторые даже пришлось вытаскивать как впившиеся в кожу. Учитель распорядился переодеться в сухую одежду, но когда наши рюкзачки-котомки мы раскрыли, то оказалось, что у всех одежда промокла от дождя. Многим пришлось высушивать одежду на себе или на палках возле костра. Мой рюкзак, который я сшил сам из старой брезентовой куртки, оказался надежным, несмотря на дождь и купание в реке, продукты и одежда в нём были сухие. Видя, что мая спасительница, которая почти по пояс влетела в воду, вытаскивая меня из реки, вся ёжится от холода, предложил свою теплую рубашку. В благодарность смущённая улыбка и волна тепла из её глаз.
Пора подкрепить свои силы умаянным спутникам. На костре уже варится вкусная похлебка и весело бурлит чай из таёжных трав. Пора доставать кружки и ложки. Ревизия продуктов, которые были в наших рюкзаках, показала, что они все замокли, полиэтиленовых мешочков в то время не было. Самое печальное, что хлеб весь пришел в негодность, превратившись в кашу. Только в моём не промокшем рюкзаке сохранилось 5 сухих булок хлеба. И это на 10 дней?
Избушка, в которой нам предстояло жить, оказалась достаточно просторной. По левой и правой стороне её были устроены лежанки с сохранившейся подстилкой из соломы.
Таежная избушка явно была рассчитана ни на одного охотника, а на целую бригаду. Владимир Николаевич предложил располагаться девочкам на правых нарах, а мальчикам на левых. При этом попросил посмотреть внимательно в соломе наличие мышей и змей. Вооружившись палкой с раздвоенным концом, чтобы сразу прижать голову змеи, прочесал все нары. Оказалось, что есть только вкусно пахнущая солома и никаких змей. Так что умаянная группа людей за здоровье может не опасаться. При осмотре оказалась, что возле избы находится «колот» – бревешко для сбивания орех ударом по стволу кедра и небольшой самодельный стол, за который мы уселись с жадностью, с голодовки пополнять свои силы.
А кругом в лучах заходящего солнца тайга сверкала своими изумрудными каплями дождя на траве и хвое кедров. Настоянный на хвое воздух был свеж и упоителен. Тут же обнаружилось, что кругом идет жизнь. Кедровки стучат на кедрах, а вдалеке слышны посвисты рябчиков. Бурная река, успокаивающаяся после дождя, что-то нам напевала своими перекатами воды. В общем, кругом суровая красота нашей тайги. Вся одежда высушена, у костра разговоры уставших людей смолкают, пора спать. Владимир Николаевич перед порогом на земле протягивает веревку с вплетенным конским волосом, уверяя, что можно спать с открытой дверью и не одна змея через эту веревку не переползет. Скоро все уже сладко спят.
Я сквозь дрему слышу какой-то непонятный звук, какой-то шелест и не пойму, откуда он исходит, прислушиваюсь, как будто звук идет рядом с открытой дверью. Звук то стихает, то возобновляется снова. Потихоньку встаю, чтобы не разбудить ребят, подхожу к открытой двери и вижу, что всё кругом залито ярким светом. Полнолуние, видно ночью как днем. Непонятный звук повторяется, на пне недалеко от избы вижу удивительную картину: две змеи, словно в танце, грациозно извиваясь, поднимаются кверху, издавая тот самый непонятный звук, когда они трутся своей чешуей, вертикально поднимаются, обхватывая друг друга. Это было поразительное зрелище, которое я никогда больше в жизни не видел.
Сзади тихонько подошла Галинка, которая оказывается тоже проснулась от этого непонятного звука, и мы долго еще наблюдали эту завораживающую почти мистическую картину танцующих змей в свете яркой луны. Какая музыка заставила так танцевать грациозно змей? Явно не игра флейты индийского чародея, очевидно игра самой Природы, музыка Любви!
Проснулся рано, ребята ещё спят. Утро прохладное и яркое солнце. Воздух чист, прозрачен и свеж. Видно всю окружающую тайгу с «пиками» елей, сосен и кедров, врезающихся в небо. Трава на открытых местах в инее, а в лесу – нет. Гриб подберезовик покрыт инеем и поблескивает на солнце. Интересно, что червивый гриб как будто промерз совсем, а чистый крепок и ещё полон жизни. С деревьев под влиянием солнышка капает капель (тает иней) – словно дождь идет в лесу. А рядом плёс реки со сверкающей гладкой поверхностью воды.
Вокруг кипит жизнь. Вот радуется солнцу маленькая птичка, черная шляпка и спинка, белая шейка, серая грудка, черный хвостик. Острым длинным клювом шустро ищет червячков на дереве, не обращая внимания на то, что я стою почти рядом с ней. Две белки выкидывают выкрутасы в 5-10 метрах от меня и совсем не боятся человека – кружатся и кружатся друг за другом на сосне. Веселая игра пушисто-коричневых озорниц. Ни ветерка, река как зеркало, в котором отражается великолепие золотистого в свете солнца уже осеннего леса. Но вот низко-низко, почти касаясь воды, пролетела стая уток, со свистом рассекая воздух. Наверное, скоро полетят в теплые края и проводят тренировочные полеты.
Нарвал таёжный букет моей спасительнице. Расшевелил костер, сходил на речку, набрал большой чан воды для чая. Уровень реки за ночь значительно упал, вода стала прозрачной. Вернулся к костру, где уже готовила завтрак Ульяна. Ульяна крупная девушка, она старше всех на год, домовита, и сразу берёт в свои руки нехитрые хлопоты по приготовлению пищи. Владимира Николаевича не видно, ружья его тоже нет. Наверное, пошел охотиться. И действительно, через некоторое время слышны выстрелы, охота началась. Звуки выстрелов явились как бы сигналом нашим лежебокам, и вскоре вся команда высыпала из избы. Побежали на речку умываться. Настроение у всех хорошее. А наши девочки с отдохнувшими и умытыми лицами без косметики выглядели просто великолепно.
