Он не стал хирургом, но в операционной бывает часто: как же там без анестезиолога-реаниматолога? Особенно такого: целеустремленного, готового в лепешку разбиться, но спасти пациента. Это главная задача отделения реанимации и интенсивной терапии №3, которое Петр Власов возглавляет уже третий год. Неплохо для тридцати лет! Однако своими достижениями заведующий не хвалится, замечает: «Пусть о моей работе говорят показатели статистики». Сухие цифры? Нет, давайте лучше я расскажу.
Петр Власов встречает меня у входа в отделение. Идем мимо палат. За стеклянными перегородками – подключенные к аппаратам пациенты: пожилая женщина, мужчина на искусственной вентиляции легких. В соседней палате медсестры о чем-то спрашивают больного – уже пришел в себя. «95% наших пациентов – кардиологические: после инфаркта, с тяжелой сердечной недостаточностью, нарушением ритма сердца, – рассказывает Петр Николаевич по дороге в кабинет. – Еще принимаем людей в коме, после инсульта, отравления, дорожно-транспортных происшествий».
«Молодых» (так заведующий называет больных 40-60 лет) немного. Большинству за 70. Пациенты экстренные и почти всегда декомпенсированные. Их потрепанный болезнями организм не работает в полную силу. «Когда болеет сердце, страдают все органы, – продолжает врач. – Мы должны по максимуму устранить нарушение жизненных функций и быстро решить, нужна человеку операция или нет».
За два года работы в больнице скорой медицинской помощи Петр Власов привык к экстренному контингенту. Но поначалу было непросто. «До БСМП я несколько лет проработал анестезиологом-реаниматологом в Кардиоцентре. Там были только «плановые» пациенты. А в БСМП, наоборот, одни экстренные. Это абсолютно разные направления работы в кардиореанимации, – объясняет заведующий. – Сложно было перестроиться. Благо, помогли опытные доктора и медсестры».
От «сырого» врача до перспективного заведующего
Когда Петра Власова пригласили заведующим в БСМП, палаты интенсивной терапии на девятом этаже только-только получили гордый статус отделения. Сейчас в кардиореанимации 12 коек и около полсотни медиков: врачи, медсестры, санитары. «Авторитет среди коллег завоевывался постепенно. Не всегда мне было легко, – признается молодой заведующий. – Как врач и руководитель я многим обязан Александру Анатольевичу Фурсову – завотделением анестезиологии и реанимации в Кардиоцентре. Пришел к нему «сырым» врачом после ординатуры. Как он нас, молодых, гонял! (смеется) Но еще требовательнее был к себе: приходил на работу к семи, а то и раньше, чтоб проверить все истории болезни. Даже в выходные приезжал в Кардиоцентр, если были сложные пациенты».
У Петра Власова их тоже хватает. Если в отделении что-то экстренное, он даже в свой выходной будет на месте через 20 минут. В рабочие дни заведующий приезжает на час раньше – надо больных обойти перед планеркой. В 8 утра медсестры и врачи «докладывают обстановку» с пациентами. В 8.15 – второй обход, с рентген-хирургами и кардиологами. Потом работа в отделении, консилиумы, селекторные совещания, планерки. «Еще в реанимации дежурю, – говорит Петр Николаевич. – Коллеги шутят: «После четырех вы не заведующий, а обычный врач».
Реанимация – это судьба?
Из коридора доносится монотонное пиканье аппаратов.
– Петр Николаевич, почему вы выбрали реанимацию?
– Вмешался злой случай, – иронизирует он. – До 4-го курса я, как любой парень в медуниверситете, мечтал быть хирургом. Спал и видел себя в операционной! Задерживался на летних практиках, чтоб набраться опыта, работал в городской больнице на ул. Вейнбаума. Потом попал в ДТП. Из-за травмы я бы не смог долго стоять у операционного стола. Пришлось забыть о карьере хирурга. Подумал: что еще из «мужского» есть в медицине? Анестезиология и реанимация! Анестезиолог тоже участвует в операции, но может сидеть (улыбается). А главное, само направление работы интересное. Я совсем не жалею, что выбрал эту область.
– Почти всегда жизнь ваших пациентов висит на волоске. Не всех удается спасти. Это само по себе тяжело, а если еще родственники умерших пациентов начинают упрекать…
– Бывает и такое. Говорят: «Еще вчера с ним все нормально было». А мы-то видим, что пациент запущенный, нелеченый. В любом случае делаем все возможное. Нет деления на перспективных и неперспективных больных. Но если я понимаю, что у пациента плохой прогноз, начинаю готовить к этому родственников. Разговариваю лично, по телефону. Стараюсь найти для каждого нужные слова. Иногда родственники просят разрешения прийти попрощаться с близким человеком – идем навстречу. (доктор задумался). Все мы умрем рано или поздно.
Отделение, где возвращают к жизни
Кому как не реаниматологу это знать? И все-таки грустных исходов гораздо меньше, чем радостных. За последние четыре года смертность от инфаркта в кардиореанимации БСМП снизилась в два с лишним раза – с 18 до 8%. Чтобы эта цифра была еще меньше, в отделении внедряют новые технологии и оборудование. «Стараемся улавливать все веяния медицинской моды, – шутит Петр Власов. – Не так давно ввели инвазивное измерение артериального и центрального венозного давления. Пациенту вводится катетер, подключенный к монитору, и врач видит показатели давления в режиме онлайн. Это позволяет точнее определять тактику ведения пациента. Вообще у нас в отделении доступно почти все, что есть в ведущих мировых и российских клиниках».
Но даже в кардиореанимации, заставленной медицинскими машинами, оборудование – не главное. «Если специалисту неинтересно его дело, хоть какое оборудование поставь, – он будет работать средненько, – замечает заведующий. – К счастью, это не про моих коллег. Они хотят осваивать новое и разделяют мою установку: разбейся, но спаси пациента».
История одного спасенного больного в кардиореанимации БСМП стала прецедентом для российских врачей. «В конце 2015-го в больницу поступил мужчина с нарушением сердечного ритма, – вспоминает Петр Власов. – У пациента была дилатационная кардиомиопатия – серьезная патология, при которой сильно увеличены полости сердца. Судя по УЗИ, мужчину можно было готовить на пересадку сердца. Но эту операцию надо еще дождаться, а времени не было. Мы нашли другой выход: первыми в России применили сочетание двух сильнодействующих препаратов. Через две недели пациент выписался, качество его жизни значительно улучшилось».
Все, кто попал в реанимацию, уже тяжелые пациенты. Но и среди них есть своя градация. «Проще работать с больными после инфаркта в стабильном состоянии. Такие пациенты переводятся из кардиореанимации через пару суток», – поясняет Петр Николаевич. Для него чем сложнее пациент, тем интереснее.
– В чем черпаете силы для своей непростой работы, Петр Николаевич?
– Достаточно простого спасибо от пациента, которому я смог помочь.
– Каким вы видите себя через 10-15 лет?
– Хотелось бы стать примерным семьянином (улыбается). Пока не очень получается: все время на работе, а у меня дочка растет. Спасибо жене – она сама доктор, с пониманием к этому относится. Еще какие планы? Работать с удовольствием, как сейчас.
Анастасия Леменкова