Юлия Ковалева: «Меня поджидают в «крысином» аду»

Есть в ней что-то восточное… Она с улыбкой рассказывает о Сирии, где прошло ее детство. Вспоминает, как с мамой и папой, врачом российского посольства, колесили по заграницам. А с недавних пор и сама доктор – терапевт отделения гемодиализа в краевой больнице. Пациенты здесь сложные, но Юлия Ковалева справляется. Она вообще не привыкла пасовать перед трудностями. Любит повторять ницшевское: «Все, что не убивает, делает нас сильнее». 

О богатой Юлиной биографии я не знала. На запрос «терапевт Юлия Ковалева, Красноярск» получила от поисковика только короткую справку об улыбчивой блондинке в белом халате. Но «моя» Юлия оказалась кареглазой шатенкой в черном медицинском костюме. Мы поднялись в отделение. И снова сюрприз: на двери кабинета завотделением, где собрались поговорить, знакомое имя – Игорь Владимирович Кульга. Я была в его отделении гемодиализа месяца три назад. Смотрела, как аппараты очищают кровь пациентов с хронической почечной недостаточностью. Это было на первом этаже, а мы сейчас на шестом. «Здесь наше отделение, а внизу диализный зал», – объясняет Юлия.

Ближневосточное детство

Ее отец, Олег Ковалев, в свое время тоже работал в отделении гемодиализа. Потом стал врачом в посольстве России. «В 1993 году была первая командировка в Сирию, – рассказывает Юлия. – Я прожила там восемь лет вместе с родителями. В шесть пошла в школу посольства, закончила девять классов. Наша школа была обычной «одиннадцатилеткой», только учеников в ней было гораздо меньше. Еще я ходила в британскую школу, учились английскому языку у шотландцев и англичан, завела много друзей из разных стран. Мы говорили на английском. Сегодня я им владею не так свободно, подрастеряла базу. Медицина все вытесняет из головы (улыбается)».

О медицине – позже. Спешу расспросить Юлю о Сирии. Она объездила ее вдоль и поперек, бывала в Латакии, Хомсе, Босре, Тартусе. Эти города теперь часто упоминают в новостных сводках в связи с «сирийским кризисом». «Россия всегда поддерживала Сирию. Там очень любят русских, – говорит Юлия. – Сирийцы хоть и специфичные, но добрые люди. Я много узнала об их культуре, традициях, хорошо помню их кухню». Конечно, Юля не бегала босиком по улицам с сирийскими ребятишками. У «посольских» детей был свой маленький мир. В нем надо было притираться друг к другу, учиться ладить с разными людьми. Иначе с кем будешь дружить?

Химия? Ин-яз? Медицина!

С некоторыми «детьми» из посольства Юлия до сих пор держит связь. После Сирии она жила в Красноярске, бывала в Швейцарии и Франции (папа и там работал), почти четыре года занималась наукой в Москве. А прежде с красным дипломом закончила красноярский медицинский университет. Тяга к врачеванию – это семейное. Бабушка Юлии Ковалевой была врачом санэпидстанции, мама работала акушером-гинекологом. Дядя и две тети – тоже врачи. Не медик, пожалуй, только дедушка – доктор химических наук, лауреат премии фонда Сороса. Юля подумывала пойти по его стопам или всерьез заняться иностранными языками, но в итоге выбрала «мед». «Помню свою внутреннюю истерику из-за опасений не поступить в медуниверситет, – иронизирует моя собеседница. – Говорила маме: если не пройду в мед, никуда больше не пойду».

С ее-то упорством – не поступить? Конечно, все получилось. Когда пришло время определяться со специализацией, выбирала, как сама говорит, методом исключения: «Идти в акушеры-гинекологи, мне, мягко говоря, не советовала мама. Она по себе знает, как непросто работать, когда на тебе двойная ответственность – за роженицу и ребенка. Но я и сама себя в акушерстве не видела. Хирургия? Тоже не для меня. Окончательно убедилась в этом, когда оперировала крыс в лаборатории МГУ».

Грызуны и гранит науки

Нет, Юлия не хотела переквалифицироваться в ветеринара – она набирала практический материал для диссертации. Выясняла, как влияет (и влияет ли) женский гормон эстрадиол на развитие гипоксической формы легочной гипертензии. «Есть данные, что у женщин после менопаузы чаще возникает это заболевание, – поясняет она. – Выявить легочную гипертензию на ранних стадиях довольно сложно. Поэтому нередко пациентки приходят, когда сделать уже почти ничего нельзя и жить им остается всего несколько лет». Все тяготы легочной гипертензии и гормональных скачков ради науки обрушивались на лабораторных крыс. «Больше трехсот грызунов отправились в крысиный рай, а меня теперь, наверное, поджидают в «крысином» аду», – вздыхает Юля с виноватой улыбкой.

После защиты диссертации в московском НИИ фармакологии им. В.В. Закусова РАМН она не осталась в Москве. Ни к столице, ни к романтичному Питеру, ни к какому-нибудь заграничному мегаполису Юлия пока не прикипела так, как к Красноярску. Здесь прошла интернатуру в БСМП и устроилась работать в «краевую». До последнего не знала, какое отделение выбрать. Подумывала о гемодиализе – сколько интересного она слышала об этом отделении от отца! И надо же, на собеседовании заместитель главврача по лечебной работе Наталья Головина посоветовала идти туда же. Мол, поработаешь и поймешь, к чему душа лежит.

Гемодиализ – это у них семейное

За год молодой терапевт Ковалева поняла, что из гемодиализа уходить не хочет. Признается: «Пока великих клинических достижений нет». Но есть большое желание помогать, набираться опыта. А он в работе с «диализными» пациентами очень нужен. У большинства из них хроническая почечная недостаточность. Попросту говоря, не работают почки. Вместо них кровь по 2-3 раза в неделю очищает аппарат гемодиализа. Без этого человеку не выжить.

Однако и аппарат не решает всех проблем. «Из-за сниженной функция почек почти во всех органах и системах наступает дисбаланс, – объясняет врач. – У наших пациентов всегда что-нибудь болит. «Обычные» болезни у них протекают тяжелее, чем у более здоровых людей. Иногда исход бывает непредсказуемым. Помню свою растерянность, когда скончался пациент. Я вернулась на работу после майских праздников, а больного нет. Ничто не предвещало беды, на праздниках я обдумывала, как дальше будем помогать человеку, и тут – умер. Вроде понимаешь: сделала все возможное, вскрытие показало, что моей ошибки нет…И все равно тяжело. Очень бы хотелось, чтобы наши больные полностью выздоравливали, но с ХПН об этом говорить не приходится. Даже сегодня, когда гемодиализ так шагнул вперед, им очень непросто живется. Надо соблюдать строгую диету, постоянно ходить на диализ. Кто-то привыкает к этому, старается подбодрить себя, а кто-то отчаивается и иногда даже срывается на врачах. Стараюсь не пропускать это через себя, быть внимательной к каждому. Внимание и забота – одно из главных лечений для наших больных».

Тому, как улучшить это лечение, посвящена научная работа, которую Юлия Ковалева вместе с коллегами выдвинула на грант в Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ). «Мы хотим провести исследование по прогнозам и профилактике стенозов и тромбозов у своих пациентов, – рассказывает терапевт. – У больных, проходящих гемодиализ, есть хирургически сформированный сосудистый доступ – фистула. Если диаметр фистулы сужается или туда «отлетает» тромб, приходится экстренно вставлять катетер. Это дополнительный дискомфорт для пациента».

Не сомневаюсь, что у Юлии будет еще много научных изысканий. Она уже подумывает о докторской. Вместе с заместителем главврача по научно-практической деятельности, анестезиологом-реаниматологом Алексеем Грицаном и заместителем руководителя регионального сосудистого центра, нейрохирургом Павлом Шнякиным развивает в «краевой» грантовую деятельность. Сначала коллегиально отбирают заявки на гранты внутри больницы, потом направляют лучшие в Краевой фонд науки и РФФИ. «Мне интересна организационная работа. В медуниверситете я была председателем студенческого совета вуза, старостой студенческого научного общества кафедры общественного здоровья и здравоохранения, – перечисляет Юлия. – Я вечный активист, не могу сидеть на одном месте (улыбается)». Вот и любимое хобби – баскетбол – говорит о том же. «Раньше чаще играла сама, теперь больше смотрю. Болею за нашу женскую команду «Енисей», – говорит Юля.

– На что вы стараетесь всегда находить время?

– На сон! Шучу, это не главное. Выкраиваю время, чтоб больше общаться с семьей и друзьями.

– Теперь уже можете говорить с родителями как врач с врачом?

– У меня пока маловато опыта, зато сколько впечатлений! Делюсь ими с мамой. Папа сейчас далеко, но, надеюсь, ему будет интересно поговорить со мной о медицине. И о гемодиализе, конечно!

Анастасия Леменкова